Сила слова, магия искусства!

"Помнится мне" - книга прозы Петра Семёновича Хандожко

"Князь-жрец" - книга поэзии Петра Семёновича Хандожко

Творчество Петра Семёновича Хандожко напоминает его самого, где бы ни приходилось встречаться с ним: на дружеских писательских посиделках и после, на самих литературных семинарах и фестивалях, на смотрах-конкурсах Белорусского общества инвалидов – всегда он выделяется среди прочих: статный, строгий, требовательный, с ясным поставленным голосом – он не может не привлекать к себе внимания, произносит ли он тост или самозабвенно чеканит стихи. Особенно прекрасных дам и пытливых юнцов привлекают его юмор, его задорные чёртики в глазах, при полном внешнем спокойствии и размеренном достоинстве: кто бы мог подумать, что этому почтенному джентльмену десятый десяток!

Знаю автора как поэта – ранее мне не приходилось сталкиваться с его прозой, – поэтому для меня это свежий опыт, оттого ещё более любопытный.

Его произведения – как правило, это малые формы: небольшие рассказы, очерки, заметки – выпуклы, кинематографичны, ясны и точны, изобилуют фактами (полагаю, скрупулёзно проверенными) и цитатами из самых разных областей жизни и науки.

Стилистически – между публицистикой, лирикой в прозе, журналистикой. Есть место и философским размышлениям, много фактологии, диалогов, очевиден опыт автора как педагога и руководителя, человека ответственного и внимательного к деталям.

Впрочем, Пётр Семёнович прямо об этом говорит: приводит фамилии, топонимы, даты – с документальной точностью, краеведческой бережностью и будучи уверенным в необходимости и важности изложения их. Для читателя, для исследователя, для истории.

Его герои – сами ожившая история, которая стоит перед тобой и разговаривает, тет-а-тет, с каждым из нас, взявшим в руки эту книгу.

Лаконичная, часто с парадоксальными финалами малая проза, редко состоящая из предложений в десяток-два слов, чаще – короче, словно взмах казацкой шашки, отрезает лишнее, наносное от представлений о прошлом и о личности автора. Минимум вымысла, лишних «красивостей» даже в тех жанрах – будь то легенда, исторический анекдот или мистика, – для которых это характерно: чувствуется такая же казацкая выправка, как и у предков Петра Семёновича, живших на наших землях издревле, как он пишет в своих исторических очерках.

Тяжёлое военное детство, сложный период послевоенного восстановления, годы «застоя» и «лихие девяностые», современный, почти виртуальный мир – не сломили его, не победили: он живёт, да и всегда, как мне видится, жил  в своём собственном мире, где маяки – порядочность, трезвость, честность, правда, настоящая мужская дружба, взаимная любовь к женщине, к семье; работа на благо отдельным людям и всему человечеству.

Ловлю себя на мысли: пишу и пытаюсь понять, что больше всего привлекло меня в этих текстах, что тронуло и порадовало?

Многое: бодрый стиль изложения, близкие мне географически места и люди – отец начальника моего отца, дед и отец моих знакомых, легендарный в Добруше «Дед» Василий Иванович: пчеловод, спортсмен, ветеран, педагог – как много я узнал о нём нового, с какой любовью и уважением Пётр Семёнович о нём пишет! И о каждом, кого он с любовью упоминает в своих текстах, и о тех, кто больно задевал, и о тех, кто помогал и радовал! О событиях и механизмах эпохи, бедкомах и голодоморе, антисемитизме и трудоднях и прочем остальном.

Много людей, мне знакомых, – ныне здравствующих и уже покинувших этот мир – в текстах о Добруше: и волшебник Иван Милитеевич – военком, с которым ещё молодой медсестрой работала мама, когда только-только они с отцом поселились в городе, прилетев с годовалым сыном из Гурьева; резчик, подвижник, автор самого живописного в окрестностях дома. Читаю, а в душе тёплое ощущение о наших с ним разговорах, в которых мы и Петра Семёновича вспоминали; и о том, что портрет Милитеевича где-то ещё есть на жёстком диске, рядом с этой рецензией.

И такими, как Пётр Семёнович их описывает, и были его герои – очень узнаваемые черты он приводит в довольно кратких характеристиках: все персоналии – осязаемы и реальны.

«Друг мой старинный – Хандожко, через погост к нему стёжка», – это именно о нём.

Стиль изложения – острый, точный, с джентельменским юморком, – не скабрезным, сальным, а тонко ироничным, с кисловатым послевкусием, заставляющим ещё не раз улыбнуться, и сказать: «Ай да автор…» Он невозмутим и спокоен в любой ситуации, и где другой стушевался бы, дал на попятную, Пётр Семёнович с гордо поднятой головой любуется «красотой игры»: неглиже в женской бане ли, на собрании коллег, на курьёзной охоте, на встрече со Смертью или на дружеских посиделках с анекдотами и бутылочкой горячительного.

А воспоминания детских лет – отдельное лакомство: описывая тяжёлые околовоенные годы, автор показывает читателю, что  тяготы и проблемы – естественный фон, а характеры, поступки, радостные события и приключения героев раздела «Помнится мне» – хоть сейчас отсылай в кино или театр: настолько они живые, свои, настоящие, настолько цельные личностно и связаны с миром, в котором живут, не изымаемы из пространства и общества им современного – той самой старой, забытой – уже почти деревни, где у каждого своё прозвище и все друг другу братья, – разные конечно, но настолько сплочённые! В горе ли, в счастье, ссорятся они или мирятся – уже не так важно: хочется, не отрываясь, наблюдать за их удачами и горестями, – так здорово это описано, с любовью и юмором, что одновременно напоминает и канонические «Новую Землю» Коласа и «Люди на болоте» Мележа, и современные деревенские дневники Андрея Горвата и рассказы Шукшина, и старые советские фильмы, от которых так тепло на сердце.

Все они: Лёска-Маяк, Чалдон, Кляпупушка, Пэха (от «Петька Хандожко», видимо), Юрчиха, Карпиха, Кремачиха, Кухня, Аврутя, Байдоны – такие близкие и родные,  что вспоминаешь своих – Вевю, Купчиху, Петю Жука, Филимонича, Ляхов, Аксюту, Мамрык,  – героев своего детства, имена и прозвища до той поры позабытые, пока не прочитаешь один из рассказов Петра Семёновича Хандожко, – и вот они уже всплыли в памяти…

Улыбнёшься, пустишь слезу о тёплых годах детства, проведённого в деревне, заскучаешь, засобираешься… Вот она – сила слова, магия искусства!

Красная Гора, родина Петра Семёновича, недалеко (сто километров вдоль границы) от сёл Лысые и Денисковичи, где гонял я лето напролёт на стареньком велосипеде, где и по сей день живёт сестра Валентина и мать (заезжал летом) Николая Мельникова, автора поэмы «Русский крест», стихотворение которого Пётр Семёнович цитирует в одном из своих очерков. Так что, и по рождению мы с ним, по большому счёту, земляки, – может, поэтому так понятно и откликается во мне его слово. 

И всё же, как мне, человеку в два раза младшему, чем автор, могут быть понятны и дороги его произведения? Как мне объяснить читателю, берущему в руки эту книгу, – который ни земляк автору, ни знакомый, ни ровесник – её ценность и глубину, её цельность и значимость с точки зрения художественной, а не краеведческой или исторической?

Я думаю, основным богатством этой книги является опыт жизни души, – впрочем, как и всех остальных хороших книг. Многолетний тяжёлый и интересный опыт личности в условиях жизни очень разнообразной, насыщенной, переменчивой. Личности, которую не сломили обстоятельства, беды, победы, утраты и достижения. Умение видеть красоту, сохранив лучшее от корней: предков, воспитания, традиций, образования, умение быть благодарным миру, самым неприглядным его сторонам, самым больным и враждебным.

Язык, приобретённый в результате этого опыта и искреннего изначального таланта автора, его пытливости, неравнодушия, бережности; язык весёлого мальчишки, кажущегося  его своим обидчикам и праздным зевакам, открывается внимательному читателю всей своей искренностью, живостью, добротой и благородством. Побуждает и вдохновляет к добрым делам и помыслам. Позволяет погрузиться в дивный мир прежней чистой, натуральной жизни «без химии», носителями которой, островками благоразумия, чести, достоинства, культуры, такта, верности идеалам и традициям являются такие достопочтенные джентльмены и дамы с медленной, но статной походкой и с толстыми стёклами в очках, сквозь которые по-детски, близоруко, улыбаясь, смотрят на нас такие ребята, как Пэха – отметивший своё девяностолетие Пётр Семёнович Хандожко: умудрённый многими годами и опытом мужчина с детским задором в глазах.

«Обратитесь в детей – и увидите царство Творца», – гласит священное писание.

«Сохраните своего внутреннего ребёнка», – рекомендуют психологи.

«Господи, как хочется сыном хоть немного ещё побыть!» – думаешь.

Об этом его книга – о долгой жизни автора и мира, на которые он, щурясь, смотрит, не уставая удивляться. Потому что видит больше сердцем, чем глазами.

Поэтому так интересно и свежо его книга звучит сейчас, невзирая на то, что описывает события, многим далеко не современные.

А это дорогого стоит! Это машина времени практически.

В путь, дорогой читатель!

Автор материала: Сергей Стариков - музыкант, бард, поэт и прозаик, участник Областного литературного объединения «Слово».