Волей судеб сегодня мы вместе,

Рады встрече субботней опять.

Хорошо здесь, отмечу без лести,

В добром здравии всех привечать.

Вам дано, что другим не подвластно:

В недра душ глубоко заглянуть.

И стихами, как песней прекрасной,

Выдать жизни глубинную суть...

Вы поэты, и это не ново,

Седовласые рифмы творцы!

Сотни раз примеряете слово,

Выдав после свои образцы.

Тишина, кем-то пишутся строки,

Кто-то стих начинает читать.

Вы словесности нашей пророки,

Вы ее – родовая печать.

Сколько вами подарено чувства,

И возвышенных сказано слов?!

Ведь поэзия – это искусство,

Это к жизни святая любовь!

Мужи достойные пера

Предстали нынче в клубе.

Исчез мой страх, что был вчера,

Лишь радость была в кубе.

Геннадий Говор – видный мэтр,

Он, двигатель и сила!

Интеллигентен, мудр и сед,

И говорит красиво.

Он в клубе этом много лет,

Логист и вдохновитель.

Он и художник, и поэт,

И просто исполнитель,

Есть у него одна мечта:

Объединить собратьев.

Чтоб собирать их иногда.

Единокровных братьев.

Наталья – наша Жанна Д`Арк,

Чиста и непорочна!

Ее печатал даже «Барк»,

И душка – это точно!

Все Елисейские поля

Когда-то исходила.

Париж и Поля Мориа

Уже в себя влюбила!

Но так доверчива порой,

Не чувствуя подвоха,

Отдаст все то, что за душой,

Нашелся б лишь пройдоха.

Как плодотворен их тандем,

Здесь знают все отлично.

Нет не решаемых проблем,

Как общих, так и личных.

Поэтов выстроился ряд,

Постигших цену слова.

Стихи остротами пестрят

У Толи Ковалева.

Он пародист, и не беда,

Что он на том помешан,

И пишет с юмором всегда,

В поэзии успешен.

О том, как в жизни не везло,

Читал Арбузов смело.

Как становился на крыло,

Поведал нам умело.

Не падал духом Николай,

Не стал с судьбой мириться.

Он бросил вызов: «Наших знай!»

Я им могу гордиться.

Никольский парень тоже здесь,

Евгений Григоренко.

Знакомство с ним почту за честь,

И в клубе он давненько.

Он пишет много, обо всем,

О жизни, не предвзято.

Лишь о любви писать стихом

Не знает, как без мата.

Простим ему мы этот грех,

Тем паче, с нами дева.

Пусть будет тайною для всех,

Как он ходил налево.

А как лиричен Виулен!

Как мыслью каждой точен!

Берет стихом он душу в плен,

И в этом правомочен.

Читал о Гомеле стихи,

И в них такая сила,

Что было слышно, как в тиши,

Она в меня входила!

Хандожки не было, Петра,

Но с ни я был на встрече.

Кричал в душе ему «Ура!».

Он мною был отмечен.

И Халюшков прочел свой стих,

И парень с КВНа.

Я рад душевно был за них,

Растет кому-то смена.

Кавказский слышен был акцент,

В стихах Сарибекяна.

Гостеприимства аргумент,

Накрытая поляна.

Не всех сподобилось узреть

Сегодня здесь поэтов.

Но время есть еще успеть

Вам рассказать об этом.

Ведь в Новобелицких рядах

Таких достойных много.

Так пусть поэзию творят,

С благословенья Бога!

Ура! Я принят в «Родники»!

Кричу, а надо тише.

Читает здесь стихи свои

Поэт народный Миша.

Белеет светлой головой,

Гремит, как в цехе молот.

Такой подвижный и живой,

Душою, видно, молод.

Он помнит день и даже час,

Когда здесь сад рубили.

Как встал над пустошью «Сельмаш»,

Как бедно люди жили.

И первый помнит свой стишок,

Что он писал для Маши.

И как прошел тогда слушок,

Про Мишу на «Сельмаше»..

Он не писал – рубил с плеча –

О буднях тех нелегких.

И часто спорил сгоряча,

В нокдаун отправив робких.

И креп его авторитет

В цеху и на заводе.

Но был один приоритет:

Поэтом быть в народе.

Писал сначала для себя

О том, что сердцу мило,

К закономерному придя:

К стихам от Михаила.

Пошли брошюрки в техотдел,

А что в цехах творилось!?

Народным быстро стать сумел;

Мечта, как видим, сбылась.

Но рос завод и жил поэт,

И «плугом», и «Полесьем».

Он здесь почти полсотни лет,

Как птица в поднебесье.

И вот сегодня нам в «цеху»,

Сменив металл на слово.

Он также, словно на бегу,

Готовит опус снова.

О буднях тех далеких лет,

О дне, достойном славы.

Стихи читает нам поэт

Уже не для забавы.

Сама эпоха среди нас,

И мы, как будто сами

С ним выполняем госзаказ,

В цехах, его стихами!

И пусть и резок он порой,

И с «Я» своим всё чаще,

Но для потомков он – герой

Эпохи настоящей.

Вчера я понял для себя,

Что Вас от прочих отличает.

Они, поэзию любя,

На дачах спины не сгибают.

Приходят: глазки – макияж,

И маникюр под стать их пальцам.

Такой загадочный типаж

У наших с вами постояльцев.

Вы ж, окропив себя водой,

Спеша на встречу с дачных соток,

Казались самой дорогой

Среди ухоженных красоток.

В вас была сила от земли,

Ее тепло, ее щедроты.

Ее, вы в песнях принесли,

Всё разложив душой на ноты.

В них была ваша простота,

В них тишина родного края.

А глаз уставших красота

Вновь покорила всех, пленяя.

Уже вставали в полный рост

И шли поближе – насладиться.

А Михаилу славный пост,

Ну как в такую не влюбиться!

И так же скромно уходя,

Домой спешили – не прощаясь.

И я решил, что погодя,

Наутро, с вами пообщаюсь.

И вот спешу поздравить Вас,

И пожелать своей землячке

Улыбки радостной для глаз,

Не досаждали чтоб болячки.

Пусть ваш талант и ваш почин,

Нам всем достанется по праву.

От «Родниковски» всех мужчин

Поем мы Вам, Людмила, Славу!

Читая умную строку,

И сам становишься умнее.

Поэтов много на веку

Мы для прочтения имеем.

Ты ж – самородок, Ковалев!

Но похвала – не то, что надо.

Я с горсткой избранных стихов

Акт совершаю променада.

Веду неспешный диалог,

Вникая в душу афоризма.

До остроты отточен слог,

С высокой долей артистизма.

И цель достигнута с лихвой,

Ведь каждый слог – не мимо цели.

Твой юмор меткий и живой

Мы оценить давно успели.

Но есть и грустные стихи,

Баллады, даже посвящения.

В них чувство собственной вины

За чьи-то боль и прегрешения.

И равнодушных вроде нет,

Но ты не с краю, в самой гуще.

Ты пишешь истину, поэт,

А потому, один из лучших!

Стихи твои, Евгений, словно ветер,

Что рвет порой рубаху на груди.

В них слог и прост, и по-крестьянски светел,

И приглашает – в гости заходи.

Напор, сарказм и мудрость – все в достатке,

И словом бьет наверняка – не встать!

И женщины до них особо падки,

Мои, просили трижды почитать.

Как земляку, завидуя однажды,

Твой стих беру всегда за образец.

И измеряю их аршином каждый,

Чтоб возложить свой лавровый венец.

Ты строил дом и возводил пенаты.

Косил траву, спал с бабами в стогах.

Но лишь стихи, как Родину солдаты,

Берег и нес сквозь годы на руках!

И юмор в них, и легкая досада,

Один как перст – ирония судьбы.

Но отдал все, чтоб получить в награду –

И быть любимым дедом детворы.

Не ставь тире, где была жизни проза,

Венчай ее, твори еще для нас.

Твой каждый стих, как острая заноза,

Как крик души, как блеск любимых глаз!

Ты вчера опять ходила в поле

И цветы там клевера рвала.

Собирала все, что есть на воле,

И в венки стихов для нас плела.

И спешу я утречком, с подъемом,

На твою страницу – там, где рай.

Где природа с детства так знакома,

Где сиренью вновь бушует май.

По росе, забрызгав напрочь брюки,

Вновь иду за каждою строкой.

Там меня ласкают чьи-то руки,

Там и безмятежность, и покой.

Мне сродни твои восторги краем,

Где река и лес, и дым костра.

То, что называют люди раем,

У тебя на кончике пера!

Буткевич снова мутит воду,

Талантом кичится опять:

«Одной строфой я дам народу

То, что стихом другим не дать!»

Его заслуги нам известны:

«Сельмаша» он родной поэт!

Но фанаберист – если честно:

Достанет так, что мочи нет.

Пример тому: Ткачев, прозаик,

Знаком он всем в родной стране.

И Анатолия он знает,

Не понаслышке, а вполне.

«Он хулиган и непоседа», –

Сказал Ткачев о нем, шутя.

«Как хорошо, что не сосед он!» –

Ещё добавил погодя.

Позвонила Валя: «Как дела, Вован?

Я явилась с дачи, выкроив денечек».

Мне не лезть за словом, как юнцу, в карман,

Отвечаю тут же парой нежных строчек.

«В основном на кухне – занятый едой,

Или в ноутбуке – есть к тому позывы.

Занимаюсь в целом всякой ерундой,

Сытый и здоровый – одним словом, живы.

За тебя, Валюша, все болит душа,

Как ты там, на сотках, в зной такой палящий?

Где и зонт не спрячет, и пола плаща,

Да и муж для ласки твой не подходящий.

У тебя давленье, скажем, валит с ног

И другим болячкам ты совсем не рада,

Только ноги в руки – снова за порог,

С прибауткой вещей: «Надо Федя, надо!»

Дачи наши дачи – радость дней младых,

Сколько в вас вложили силы и здоровья?

С каждою весною растворяясь в них,

С новою надеждой, с новою любовью!

Валентина, Валя – свет моих очей!

Сохнешь ты на даче для детей и внуков.

А в ответ мне снова донеслось с полей,

«Жизнь моя без дачи – это просто скука!»

Одним из тех, кто сущность женщин зная,

Хочу присовокупить пару слов,

Назвав тебя фривольно: «Дорогая!» –

На большее пока что не готов.

Спешу тебя поздравить с Днем Рожденья!

Ведь в первый раз такое довелось.

И пожелать: «Всех благ и вдохновенья,

И все о чем мечтала – чтоб сбылось!»

И заявить при людях – принародно:

«Тебе все тех же, прежних, двадцать пять!

Такой же оставайся супермодной,

Не перестав нас вкусом удивлять!

Пиши стихи в своем мятежном стиле,

И будь все той же дамой во плоти,

Которую мужчины не забыли,

Однажды в жизни встретив на пути!»

Саромячыся мабыць слёз сваіх

І слоў апошніх, што былі так трэба,

Мы нібы адвярнуліся ад іх,

Утаропіўшыся позіркамі неба.

Калі ж падзей тых згас апошні жар,

І мы адчулі – прыкра неяк стала.

У гурце тым, яго надзей і мар,

Ягоных вершаў нам не даставала.

Зрабіўшы колісь той апошні крок,

Застаўся ён для часу непакорны.

Калючы – непрыглажаны радок,

Той, чалавечай, мужнасцю ўзорны!

И вот почти из ничего,

Из столь привычной всем рутины,

Волшебной рифмою её

Воссоздан мир иной картины!

Творила женщина-поэт,

Вдохнув в пейзаж живое чувство!..

Давала сиречь нам ответ,

Что жизнь, по сути, есть искусство.

И с глаз спадала пелена,

И вновь играли солнца блики!

Казалось, пишет не она,

А дух святой – рукой Владыки!

Ты словно мир стремишься весь объять

И поделиться тем, что наболело.

И истины простые воссоздать

В стихах своих душевно и умело.

Кокетства в меру – в меру колдовства

И гордое – скучаю – лишь порою.

И эта степень вечного родства

С прекрасным – нам подарено тобою!

А голос твой – журчание ручья,

Его минор и страсти перепады.

Когда душа почти уже ничья,

Твоих стихов нет лучше ей награды.

Мне прочесть бы тебя и забыть,

Не проверив глубины и отмели.

Мне бы песни твои не любить,

Но такое желание отняли.

Есть ли лучше? – Не знает никто

В этом мире, где всё переменчиво.

Ты уходишь, набросив пальто,

Как уходит обычная женщина.

Но стихи и рассказы прочтя,

Мысли полнятся радужным светом.

Словно в поле я, после дождя,

А кругом, с его красками, лето.

До тебя дотянулся рукой,

И прощая душе своеволие,

Уже рядом хочу быть с тобой,

Не гони! Это прихоть, не более!

Мне не хватало Пушкина и Фета

И Тютчева – я не читал порой.

Вот почему задатки все поэта,

Во мне остались детскою игрой.

Я был неплох – писал для женщин мило

И издавался даже пару раз.

Но ты пришла и все собой затмила,

Своим стихом-игрой волшебной фраз!

Прими меня как пажа, как прислугу –

Мне уголок хоть малый отведя.

Чтоб предаваясь праздному досугу,

Я был в стихах похожим на тебя!

(В память о славном человеке, чьи стихи, как

лучи солнца, согревают нам души!»

Сколько вложено здесь – сколько взято?!

Почерпнуто твоею душой.

Как природа на чувства богата,

Ты поведал волшебной строкой.

И рассветы рисуя умело,

Заглянул в их чарующий миг.

И к траве, что росой заблестела,

Ты в истоме блаженной приник.

Не меняешь, став опытней, взглядов.

От песчинок в воде до небес.

Даришь людям – берите коль надо:

И речушку, и поле, и лес!

Стих прочтешь и уходишь неспешно,

Чтоб на грядках размяться слегка.

Всё от Бога – поэзия вечна!

В том твоя убеждает строка.

Ну, что тут скажешь: «Молодец!»

В стихах душа, в стихах забава.

На большей части их венец

Тех, кто вердикт им вынес: «Браво!»

И всякий раз дрожит рука,

Спеша с её соприкоснуться.

И подражая ей слегка,

Мечтаю так же улыбнуться.

Поэтов много – поэтесс

Наверно меньше, суть не в этом.

В её стихах – страна чудес,

В них много солнечного света.

И что-то нас порой роднит,

Но большей частью различает.

Её стихи, как тот магнит,

Что притянув – не отпускает!

С тобой мечтаю побывать в Париже,

Зажечь свечу, читать тебе стихи.

Но даже здесь, на три ступени ниже,

За твой талант, прими слова любви!

Ты о себе, немножечко любуясь,

Свой монолог и просто, и с душой.

А я уже, желанью повинуясь,

Лечу в Париж, коль позвала с собой.

Я по-французски, скажем, ни бельмеса,

Да и по-русски троечником был.

Но всей душой тебе, моя принцесса,

Я этот стих экспромтом посвятил!

Для стольких званий и наград,

Что ей даны по праву,

Поэтов кворум маловат

Был, ей поющих славу.

Делился Говор на листке

Своей карманной лирой,

Да пришлый кто-то в уголке

Острил слегка сатирой.

Она же, муза наших дней,

Сошедшая с Монмартра,

Порхала бабочкой с полей,

Чтоб улететь обратно.

Поль Элюар, Гюго, Готье,

И светлый сон Парижа.

Нужны слова были, не те, –

Достойные престижа.

Манеры, тон и нежный взгляд,

С улыбкой Афродиты.

Внимала тем, что говорят,

Глаза полуоткрыты.

Стихи читала, перевод,

Дарила хокку страстно.

И ликовал в фойе народ,

Все было так прекрасно.

Отдельный сказ про интерьер:

Как было все по теме!

Париж, листвой шумящий сквер,

Фонарь, горящий в Сене.

Теперь мне дороже и ближе

Стихов Ваших нежная трель.

Вы были в Канаде, в Париже,

А любите русский апрель.

Подснежники рвете, ромашки,

В весенних купаясь лугах,

И здесь сочиняете сказки

С улыбкой на добрых губах.

И в каждом, большом или малом,

Сквозь призму событий и лет

Чего-то всегда не хватало

Тебе, седовласый поэт.

Шагнув под тенистые своды

«Вишневого сада», и там

Вы снова в объятьях природы

Стихи сочиняете нам.

И где-то внутри – умиленье,

Что есть еще в нашей среде

Такие, с теплом и гореньем,

Что пишут всегда и везде.

Внимаю строке за строкою,

И даже порою без слов.

Хочу прикоснуться рукою,

К мятежности Ваших стихов!

Среди героев он герой

Что зваться так имеет право,

И умной мыслью и строкой

Себе снискав почёт и славу.

И я там, стоя в уголке,

И пропустить боясь момента,

Держал смартфон в своей руке,

Чтоб фото сделать аргументом...

«Я рядом был, – скажу друзьям. –

Я мог его рукой коснуться,

А он дарил улыбки нам,

Спешил как близким улыбнуться... »

Люблю, когда женщины пишут стихи,

И делают это умело.

И кажется, Бог нам прощает грехи,

Коль женщина взялась за дело.

В их грёзах и чаяньях видится мне

Духовность, забытая нами,

И юности встречи при яркой луне

И песен мотив вечерами.

И чистые росы, и алый рассвет,

И в небе далёком зарница.

Читаю их строки – и ближе их нет.

Смотрю в их знакомые лица

Я им благодарен за этот полёт,

За землю в сиянии красок,

За то что душа в этих рифмах живёт

И люди, как прежде, без масок.

Мне быть на встрече довелось:

Я там, за кадром, возле входа.

Для всех присутствующих: гость,

Массовка, скажем, из народа.

Пришли, чтоб Ольгу поддержать,

Понять её земное кредо.

Хотели в полной мере знать:

Какой ценой далась победа?

И вот она, во всей красе,

Среди брошюр, статей, журналов!

Средь переводов и эссе,

И книг, что издано немало.

Пытливых много было глаз,

Её судьбу постичь пытаясь.

И каждый горд был тем, из нас,

Что рядом с нею был, общаясь.

Её запомнились слова,

Что дед говаривал ей часто:

«Всё что ты делаешь, сполна

К тебе вернется – не напрасно!»

Наверно так оно и есть:

Пройдя сквозь бури и ненастья,

Она сумела всё сберечь,

И подарить нам книгу Счастья!

Стараюсь быть хоть чуточку как Вы:

Стихи слагать размашисто и чинно,

Плеснув в них и душевной теплоты,

И детской безмятежности наивной.

Хочу похожим быть в стихах на Вас,

На Ваш талант, мной чтимый так безмерно,

Чтоб улыбнулся кто-то мне, хоть раз,

Как улыбнулись Вы – или примерно!